Часть третья:
Как опричник Малюта Скуратов чуть не погиб в Торжке.
Часть четвёртая: Как опричники Ивана Грозного убивали митрополита Филиппа в Твери
А теперь взглянем на опричный поход глазами историка Карамзина.
1(12) декабря 1766 года на далекой окраине Европейской России, в Симбирской губернии, родился будущий историк Николай Михайлович Карамзин. Этому человеку Россия не только обязана своей первой по-настоящему литературно написанной историей, но и многими оценками, которые даем и мы многим историческим событиям.
Карамзин был первым, кто достаточно смело и недвусмысленно описал ужасы опричнины. До этого, например, местные летописцы старались избегать этого эпизода в истории страны. Первый тверской историк, тверской публичный нотариус Диомид Карманов, в 1780-х годах составлявший очерки по истории города Твери, ни словом не отметил события 1569-1570 годов – будто их и не было. Понадобилась высочайшая санкция и авторитет Карамзина, чтобы, начиная с 1819-1820 годов стало возможно вспоминать, что государи в России бывали не только добрые.
Карамзин посвятил событиям декабря 1569 года несколько страниц своего 9 тома «Истории Государства Российского». По сути, мы и теперь рассказываем о тех событиях лишь немного дополняя и уточняя Карамзина. Вот, как он их описал:
«В Декабре 1569 года он с Царевичем Иоанном, со всем Двором, со всею любимою дружиною выступил из Слободы Александровской, миновал Москву и пришел в Клин, первый город бывшего Тверского Великого Княжения. Думая, вероятно, что все жители сей области, покоренной его дедом, суть тайные враги Московского Самодержавия, Иоанн велел смертоносному легиону своему начать войну, убийства, грабеж, там, где никто не мыслил о неприятеле, никто не знал вины за собою; где мирные подданные встречали Государя как отца и защитника. Домы, улицы наполнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни и далее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жителей, до самой Твери…
Иоанн не хотел въехать в Тверь и пять дней жил в одном из ближних монастырей, между тем как сонмы неистовых воинов грабили сей город, начав с Духовенства и не оставив ни одного дома целого: брали легкое, драгоценное; жгли, чего не могли взять с собою; людей мучили, убивали, вешали в забаву; одним словом, напомнили несчастным Тверитянам ужасный 1327 год, когда жестокая месть Хана Узбека совершалась над их предками…
Оставив наконец дымящуюся кровию Тверь, он также свирепствовал в Медном, в Торжке, где в одной башне сидели Крымские, а в другой Ливонские пленники, окованные цепями: их умертвили; но Крымцы, защищаясь, тяжело ранили Малюту Скуратова, едва не ранив и самого Иоанна. Вышний Волочек и все места до Ильменя были опустошены огнем и мечем».
Несмотря на то, что Николай Михайлович Карамзин был сторонником абсолютной монархии, обелять дела грозного царя он не стал. И в его время, и в наши дни время от времени раздаются голоса людей, убежденных, что Иван Грозный-де не был таким уж невозможным злодеем, что казнил он «всего-то» несколько тысяч человек, мало по меркам иных кровавых государей, его современников. Да и те, кто были казнены невинно, якобы пали жертвой клеветы неких неведомых «врагов», «клеветников» с Запада, неких «жидовствующих», под влияние которых попал «невинный» православный царь. Это утверждение, например, можно найти в популярных одно время книгах покойного митрополита Петербургского Иоанна (Снычева), появившихся в 1990-х годах.
Карамзин отвечал:
«…(Клеветы – П.С.) были ли только изобретением смятенного ума Иоаннова или адским ковом его сподвижников в губительстве, которые желали тем изъявить ему свое усердие и питать в нем страсть к мучительству? Надеялся ли Иоанн обмануть современников и потомство грубою ложью или обманывал самого себя легковерием? Последнее утверждают летописцы, чтобы облегчить лежащее на Иоанне бремя дел страшных; но самое легковерие в таком случае не вопиет ли на Небо? уменьшает ли омерзение к убийствам неслыханным?»
И, наконец:
«Жизнь тирана есть бедствие для человечества, но его история всегда полезна для государей и народов: вселять омерзение ко злу есть вселять любовь к добродетели — и слава времени, когда вооруженный истиною дееписатель, может в правлении самодержавном выставить на позор такого властелина, да не будет уже впредь ему подобных».
Увы, в том, что в России впредь не будет подобных Ивану Грозному правителей, великий историк глубоко заблуждался…
