Аэропорт… Сколько мечт и надежд связано с этим местом. Восторг от предстоящего путешествия, грусть от разлуки с близкими — чего только не испытывает человек, очутившийся в окружении таких же спешащих в путь. Для многих аэропорт становится источником вдохновения. В середине нулевых сердца зрителей покорила история Виктора Наворски, рассказанная Робертом Земекисом в фильме «Терминал». Мужчине, по независящим от него причинам застрявшему в международной зоне нью-йоркского аэропорта, сочувствовали по всему миру. В основу киноленты легли реальные события: беженец из Ирана Мехран Карими Нассери прожил 18 лет в парижском аэропорту, поскольку все его документы были украдены и он не мог пройти таможенный контроль.
Свой «Терминал» случился и в Южной Корее. О пятерых россиянах, застрявших в международной зоне аэропорта «Инчхон», стало известно после публикации в одном из крупных местных изданий The Korea Times. Их история менее романтичная, чем в фильме Земекиса.
Молодые люди бежали от мобилизации, объявленной в России 21 сентября 2022 года. Исколесив несколько стран, они решили остановиться в Южной Корее — привлекательном, по их мнению, государстве с развитой демократией и высоким уровнем жизни. Мужчины запросили статус беженца прямо в аэропорту. А корейские власти оказались не очень радушными: «беженцев» не допустили даже до собеседования, то есть второго этапа подачи на визу G-1. Местный Минюст, следовавший букве закона, заявил, что уклонение от военной службы не является достаточным основанием для предоставления убежища.
Разумеется, таким исходом дела молодые люди оказались недовольны. Сейчас их апелляцию рассматривает суд, который огласит решение в конце января. Если судья встанет на сторону россиян, они таки смогут пересечь границу и подать прошение о заветной визе. Если же победа окажется за корейской системой, мужчины должны будут улететь, так и не ступив на корейскую землю.
Минюст продолжает настаивать на том, что призыв не является угрозой жизни или политическим преследованием. В случае с другим зависшим в аэропорту беглецом, Эдвардом Сноуденом, к примеру, ситуация была совершенно иной. Он совершил поступок на основе своих убеждений, осознавал, что будет наказан за свои действия, но чувство удовлетворения от раскрытого беззакония было сильнее возможных страданий. Трусов же ни в одной стране не приветствуют.
Ситуация в Инчхоне поставила местные власти в неудобное положение. Никто не хочет создавать прецедент, который грозил бы эскалацией конфликта с Россией: предоставление убежища уклонистам, да еще и по политическим мотивам, — недружественный шаг. К тому же, подобный прецедент с большой вероятностью откроет лазейку для тех, кто каким-либо образом захочет задержаться в Республике Корея. В таком случае государству, которое известно жесткими правилами въезда, придется смириться с увеличившимся потоком иммигрантов. Раз можно одним, почему нельзя другим?
Пока же «беженцы» живут в окружении бутиков Duty Free и не хотят улетать из Инчхона, хотя никаких препятствий, кроме, возможно, финансовых, для этого нет. Молодые люди питаются предоставляемой Минюстом едой: кексом и соком на завтрак и ужин, курицей с рисом на обед. Неплохой сухпаёк для граждан, которые даже границу страны не пересекли, правда?
Стоит заметить, что приезжие нередко сталкиваются с проблемами при прохождении пограничного контроля. Дело в том, что корейское правительство активно борется с нелегалами, въезжающими по безвизовому режиму и незаконно остающимися на заработках. У иммиграционщиков возникает масса вопросов к тем, кто не имеет обратного билета или кто затрудняется назвать хоть одну достопримечательность, которую он якобы собирается посетить в Сеуле. Учет приехавших в страну иностранцев ведут благодаря электронной анкете K-ETA, которую необходимо заполнить перед поездкой.
Обычно нелегалы не могут рассчитывать на престижные должности и заканчивают на всевозможных подработках с ежедневной оплатой: в понедельник могут лить бетон на стройке, а во вторник собирать редьку на грядках. Иммиграционная служба регулярно проводит рейды и отлавливает нарушителей, чтобы потом депортировать их на родину. При этом в паспорте проставляется штамп, закрывающий въезд в страну. Предварительно пойманных размещают в изоляторах, где они и дожидаются обратного рейса.
Ехать в Южную Корею и предварительно не узнать обо всех подводных камнях, как минимум, глупо. А где-то услышанные мельком новости могут и вовсе ввести в заблуждение. Один из «узников аэропорта» признался, что был шокирован судебным процессом над бывшим президентом, которого обвинили в коррупции.
Обольщаться по этому поводу и восхвалять местную демократию не стоит: на данный момент только два корейских лидера мирно покинули свой пост, а остальные либо сели в тюрьму, либо свели счеты с жизнью. Один из тех, кто после отставки прожил долго, — Чхве Гю Ха, правивший несколько месяцев в 1979-1980 годах; а второй — оставивший пост в 2022 году Мун Чжэ Ин. Но у него, возможно, все еще впереди: оппозиционеры ищут на него компромат и, скорее всего, найдут. Судить бывших президентов в Южной Корее — что-то вроде национального спорта.
Напомним
Портал «Tverlife.ru» продолжает еженедельную рубрику «Страна утренней свежести. Взгляд изнутри». Обозреватель Мария Тетина, живущая сейчас в Южной Корее, рассказывает об особенностях такой далёкой, но удивительной страны. Говорим о разном: от российско-корейских отношений до связей Страны утренней свежести с Китаем, от корейского кинематографа до электрокаров. Все выпуски рубрики можно почитать тут.
