Мемориал солдату-защитнику в Ржевском районе откроют 30 июня. Он был готов еще в апреле, но торжественное открытие было отложено в связи с пандемией. Пока знаменательная дата приближается, вспомним, какая громадная работа была проделана.
Андрей Коробцов, скульптор Ржевского мемориала, о времени и монументах
Меня как-то спросили: стал ли я скульптором, потому что это модно, или были какие-то другие мотивы? Все дело в том, что люди видят нашу профессию через призму социальных сетей и романтизированного кинематографического образа, словно мы — это эксцентричные люди, которые только и занимаются дизайнерскими вычурными выставками и скандальными выходками. Но мы не богема, не «свободные художники», творящие в каких-нибудь реставрационных мастерских или архитектурных бюро под звуки музыки.
На самом деле, скульптор — сложная, тяжелая профессия. Тут и специальные знания, навыки, которые я получил в Российской академии живописи, ваяния и зодчества, и логическое мышление, и физический труд. Сама работа похожа на деятельность хирурга. Ещё Микеланджело Буонарроти сказал: «Я беру камень и отсекаю всё лишнее». Только главное хорошо подумать перед сечением, чтобы не случилось непоправимое, особенно при работе с масштабными изваяниями.
Честно скажу, когда поступал в академию, то, как и многие студенты-новички, не понимал до конца, кем же буду в итоге. Тут нужно отдать должное моим родителям. Именно они смогли вовремя рассмотреть во мне потенциал и направить его в нужное русло. Работа ли это? Да. Приносит ли она мне удовольствие? Несомненно. Даже при штамповке типовых памятников нужны усердие и опыт. Но лично я считаю, что в скульптуре обязательно должна быть индивидуальность. Допустим, если взять лист черной бумаги и вырезать контур Медного всадника, его все равно узнают: у памятника есть свой неповторимый силуэт. Лично мой критерий в такой формуле: обычный человек, дилетант, должен, ещё не прочитав надпись, понять издалека уже по контуру, кто это — металлург, правитель или писатель. Свои работы я проверяю именно так: отправляю родственникам, знакомым и спрашиваю: «Узнаете?». Все-таки скульптура должна создаваться прежде всего для людей, а не идей.
Наша работа еще и творческая, она завязана на поиске новых форм, изобразительных средств. Нельзя работать по чужим шаблонам. Скульптору нужно развитое воображение и гибкое мышление.
Сейчас мой главный проект — это Ржевский мемориал, монумент в память о погибших в боях под Ржевом. Кто-то говорит, что монументальное искусство — пережиток советского периода, но я с этим не согласен. Не было в истории таких периодов, когда ставили только большие или только компактные памятники.
Мой нынешний проект требует масштабности, потому что открытое пространство «съедает» размеры памятника. Этот парадокс особенно заметен, если скульптура сделана в человеческий рост: она всегда будет казаться меньше. Поэтому даже в открытом поле, где установят самый большой в истории современной России мемориал Солдату, он не будет казаться таким огромным, как сейчас, в рабочем цеху.
Илья Сергеевич Глазунов, ректор академии, где я учился, всегда говорил, что художник должен служить народу — эти слова стали моим девизом. Моя миссия — воспевать героев. Кто-то может сказать, что напоминать человечеству о войне неправильно, и лучше демонстрировать прелести мира и дружбы. Но памятники погибшим солдатам – это не какой-то абстрактный символ. Это история конкретных людей, которые жили, а потом погибли на войне. Это дань их памяти, их жертве.
Когда в учебнике читаешь, что убито полтора миллиона — это звучит страшно, но сильных чувств не вызывает. А вот когда проводишь время со школьниками, которые ведут поисковые работы и уже подняли больше трехсот солдат, когда присутствуешь при погребении, общаешься с родственниками павших, масштаб трагедии сужается до конкретной семьи, и от этого становится невероятно страшно. Вдруг понимаешь: в каждом гробу лежит такой же, как ты.
Патриотизм есть в каждом, просто иногда нам нужно об этом напоминать. Я хочу, чтобы мой монумент стал местом паломничества людей, которые хотят поклониться памяти солдат, стал хранителем воспоминаний. Людям это нужно. Мне приходит невероятное количество писем, многие хотят поучаствовать в проекте рублем, хотя все деньги уже собраны. Значит, для людей этот мемориал важно и необходим.
В черте города памятники — связующее звено между горожанами и архитектурой домов. Памятник оживляет каменные джунгли городской среды и организует пространство. Чтобы понять его важность его в населенном пункте, всегда можно задать вопрос: а что, если бы этого монумента здесь не было? Я считаю, памятники, заставляя людей с ними взаимодействовать, несут ритуальное значение, а посвященные погибшим воинам — даже сакральное. священное.
Когда говорят, что искусство — универсальный язык общения, это относится и к скульптуре. Например, у меня в Чечне есть памятник, посвящённый Ханпаше Нурадилову, участнику Великой Отечественной войны, герою Советского Союза. Хотя у мусульман не принято ставить скульптуры, я получил огромное количество благодарностей. было огромное количество людей, которые благодарили за его установку. Скульптура понятна всем, вне зависимости от того, на каком языке выполнена надпись на ней. Она связывает поколения и объединяет народы. Пока мы помним подвиг своих дедушек и бабушек, размышляем об историческом прошлом своей страны, я думаю, мы будем жить в гражданском мире.
Напомним, эпическая стройка началась в 2019 году на месте кровопролитных боёв подо Ржевом 1942-1943 годов. Двадцатипятиметровая бронзовая скульптура солдата-защитника весом более 80 тонн установлена на десятиметровом холме. За возведением памятника следила вся страна, глава Тверской области Игорь Руденя взял под контроль каждый этап строительства.
«Большая честь для нашего региона – иметь такой масштабный мемориал, который является собирательным и реальным образом советских солдат, отстоявших Родину и победивших фашизм. — подчеркнул Игорь Руденя»
