Погода хмурится, набегают тучи и вот-вот разразится дождь или гроза. В такой четверг самое время сесть в любимое кресло и погрузиться в изучение чего-то необычного. На сайте Tverlife есть своя «детективная» рубрика — «Тайны старых переплетов». И сегодня главный редактор РИА Верхневолжье Юлия Овсянникова раскроет тайну еще одного удивительного издания.
Эта неприметная книжечка для младшего возраста с недетским названием «Штурм Зимнего» пылилась на питерской барахолке. Продавец был сильно удивлен, когда я бросилась ее покупать: серьезно, кому-то в 2023 году нужна печатная продукция о петроградском вооруженном восстании большевиков с матросами на обложке и Лениным на фронтисписе?
Он честно предупредил:
— В книжке почиркано.
И это мягко сказано. В книге не просто «почиркали» — вся она была буквально испещрена пометками и зачеркиваниями.
Но именно эти пометки и привлекли мое внимание! Зорким редакторским оком я распознала родное — редакторские правки. А судя по тому, как решительно на титульном листе была зачеркнута дата выхода книги (1952-й год), а над ней выведена цифра «1962», можно было сделать простой вывод: книгу готовили к переизданию в 1962-м году.
Любая редакторская кухня — это интересно. Но тут интересно вдвойне.
Начнем с того, что автор книжечки — Леонид Савельев — человек с очень непростой судьбой. Ну во-первых, Савельев — это псевдоним, а вообще-то автора ленинианы звали Леонидом Липавским, и в этой другой своей жизни, человеческой и творческой, он был выпускником философского факультета, поэтом и… одним из «чинарей» и обэриутов, другом Хармса, Введенского, Заболоцкого, Олейникова. И даже не так: не просто одним из — а теоретиком ОБЭРИУ. Это на его кухне происходили творческие сборища и беседы обэриутов. К слову, главная философская работа Леонида Липавского называется «Исследование ужаса», и это действительно базовый труд для явления, которое мы называем русским абсурдизмом. «Дождевой червь, разрезанный надвое, расползается в разные стороны, это в высшей степени непристойно», — пишет Липавский. Ну и так далее.
А вот писатель Леонид Савельев занят иными вещами. Из-под его пера одна за другой выходят детские книги о Ленине, революции, партии: «Пионерский устав», «Немые свидетели», «Кипяток», «Охота на царя», «Взрыв во дворце», «Ночь съезда советов», «Часы и карта Октября», «Мистер Смит в Исаакиевской соборе»… Начиная с 1926-го, у Савельева каждый год выходит минимум по книге, а иногда по три-четыре детских книжицы с популярным изложением истории партии и вождя.
Искренне, от души ли воспевал революцию философ-обэриут? Или пытался таким образом пройти на цыпочках мимо набиравшей обороты жестокой реальности, которая не пожалела его друзей — все они были репрессированы?
Как бы там ни было, но в 1938 году он пишет книгу «Штурм Зимнего» о петроградском вооруженном восстании. Сохранилась переписка Савельева-Липавского с редактором издательства «Детская литература» Пискуновым. На дворе 1938-й, взвешивается каждое слово! По настоянию редакторов в книгу добавляется глава «Измена» — об измене Зиновьева и Каменева, над которыми недавно прошел политический процесс с расстрельными приговорами. Выверяется каждое слово, реплика, деталь — чтобы, не дай бог, ничего не напутать. Савельев, как видно из переписки, вертится ужом на редакторской сковороде, пытаясь избежать самых грубых, топорных формулировок. «Вставлено: «раскусив их предательскую политику». Несколько вульгарно. Кроме того, в одной фразе почти рядом «их» и «им», причем «их» относится к меньшевикам, а «им» к большевикам — несколько путанно. Я бы не давал этой вставки», — спорит в переписке автор. Но куда там!
«Детиздат» выпускает книгу тиражом больше 100 000 экземпляров с рисунками Щеглова и Васильева. Вот отрывок из рецензии на нее в журнале «Литературное обозрение» : «Автор излагает гениальный ленинский план восстания, рассказывает о гнусной измене Каменева и Зиновьева, раскрывших перед врагами секретное решение ЦК о восстании, показывает судорожные попытки Временного правительства обезоружить петроградский пролетариат». Добавить мне к этому нечего.
Через год книга переиздается тиражом в 275 000 экземпляров.
У книги все хорошо, а вот судьба автора складывается трагично: в самом начале Великой Отечественной войны Леонид Липавский, он же Савельев, погиб на фронте. Ему было всего 37 лет.
А книга продолжала выходить: в 1948 году ее снабдил новыми иллюстрациями прекрасный Георгий Фитингоф — именно его рвущиеся к революционным приключениям матросы украшают обложку моей книжицы. Справочник «Советские детские писатели» за 1961 год подсказывает, что с 1938 по 1961-й «Штурм Зимнего» переиздавался 12 раз.
Казалось бы, все сто раз отредактировано. Бери готовый текст да отдавай в печать!
Что же заставило редактора «Детгиза» в 1962-м году браться за ручку и беспощадно кромсать книгу трагически погибшего автора?
Читатели постарше наверняка уже догадались, в чем дело.
Между 1952-годом, когда вышло последнее издание, и 1962-м, когда готовилось переиздание — целая историческая пропасть. В 1953-м году умер Сталин, а в 1956-м году на закрытом заседании XX съезда КПСС Хрущев прочитал свой знаменитый доклад «О культе личности и его последствиях» . Стартовала кампания по развенчанию «отца народов» , и историю партии пришлось переписывать. Все тридцатые и сороковые стране объясняли: у революции было два вождя, два верных друга-соратника: Ленин и Сталин. Теперь же нарратив круто поменялся: Ильича начали возвращать на законный пьедестал, с которого его подвинул в какой-то момент Иосиф Виссарионыч.
Вот почему редактору переиздания «Штурма Зимнего» пришлось проводить целую операцию по выкорчевыванию Сталина из текста. И справился он с ней, надо сказать, весьма умело! Благо с автором можно было теперь не советоваться.
Вот редактор недрогнувшей рукой перечеркивает название книги: и теперь это не «Штурм Зимнего», а «Ленин идет в Смольный». Сразу ясно, кто тут главный герой, вождь и творец революции. Нет, не безликое сообщество идейных соратников вело революционные массы на штурм, а лидер — Ленин.
Концепция двух вождей тридцатых-сороковых тихо подводила к тому, что Сталин в дуумвирате был мудрее и главнее. В «Штурме Зимнего» 1952-го года Ленин еще и шагу не ступает, не посоветовавшись с любимым соратником.
Но новые времена — новые тексты. И вот редактор громит отправленную в утиль концепцию, из раза в раз зачеркивая фамилию «Сталин», оставляя Ленина в гордом одиночестве.
Никакой Сталин к Ленину 11 июля 1917 года больше не приходит и советов не дает: решение уехать из Петрограда Ильич теперь принимает сам. Эпизоды с маскировкой и сменой внешности порезаны. Шушенское с шалашом и письмами Сталину перечеркнуто. Упоминание о Сталине редактор оставляет только тогда, когда он действует в скромной роли партийца и упомянут через запятую в ряду других соратников Ильича — таких, как Свердлов, Дзержинский, Бубнов.
Культ Сталина уже разоблачен — но репрессированные Зиновьев с Каменевым еще не реабилитированы, до этого далеко. Так что фраз о «предателях и трусах» редактор не трогает. А вот слово «изменники», от которого попахивает расстрельным приговором, все же вычеркивает, меняет на более мягкое — «эти трусы». Перечёркивает и фразу «издавна боровшиеся против Ленина» — ведь это не метафора, а уголовная статья.
Вот редактор доходит до предложения: «Рядом с ним стояли его соратники, его испытанные друзья: Сталин, Свердлов, Дзержинский». Тут уже стесняться нечего — над фамилиями попросту проставляются новые порядковые номера: теперь первый Свердлов, потом Дзержинский, ну а Сталин плетется в хвосте.
Запоминается последнее. Финальный абзац книги с панегириком рабоче-крестьянскому правительству редактора не устраивает. Книга о Ленине, последнее слово должно быть за Лениным! На том и заканчивается детская книжка «Ленин идет в Смольный».
И все же отдам должное редактору: чистил он не только идеологию — попутно убрал все повторы. А кое-где борется за динамизм, зачеркивая междометия, местоимения и причастные конструкции.
В таком виде книга и вышла в 1962-м году!
Больше, правда, не выходила.
А вот другая книга из «Ленинианы» Савельева «Часы и карта Октября» с прекрасными иллюстрациями Николая Лямина была почти у каждого советского ребенка, включая меня. Потому что яркая!
И вот ведь как интересно сложилась история: писатель Леонид Савельев ныне забыт, а обэриута Леонида Липавского знают куда лучше. «Исследование ужаса» несколько раз переиздано.
Ну а тонкая книжица с редакторскими правками теперь лежит у меня на полке, напоминая о том, что история сложна и переменчива, а любая книга, помимо прочего — еще и свидетельство эпохи.
Обычно писатели болезненно относятся к масштабным редакторским вмешательствам. Не знаю, как принял бы сам Леонид Липавский — Савельев книгу «Ленин в Смольном». Но не исключено, что он остался бы вполне доволен внесенными правками.
Читайте в рубрике «Тайны старых переплетов»:
Горе-бизнес Александра Куприна
