Мне, воспитанному шестью сотками и щитовым домиком человеку, всегда деревня казалось каким-то чудесным потусторонним миром, романтизированным Тургеневым и Чеховым, где, значит, примула цветет, и крыжовник, где затаилась та Россия, по которой скучает каждый латентный славянофил. Потом добавили свои пять копеек Астафьев, Распутин и Солоухин, и я пропал в этих книжных грёзах окончательно. Казалось, деревня в этих книжках тебя ждёт, манит и обнимет, как мать, а ты прижмешься к теплой земле и забудешь все невзгоды. Типичные мысли, выдающие в человеке горожанина до мозга костей.
Деревня и по роже дать может, и за ноги по раскисшей дороге протащить любого качка на спорте с его пенкой под мышкой. И тот, кто хочет отрастить не только мускулы, но и ментальные яйца, тому в деревню на ПМЖ один путь. И до романтики чеховской там годы надо отдать. Есть время и желание — вперед.
Начнем с дома. Тот, что в мечтах из Простоквашина, на деле оказался избушкой начала 20 века со сгнившим срубом и косыми окнами вразбежку. Прежде надо сказать, что мы бросали город хоть и осознанно, но в век интернета все же достаточно легкомысленно, не подготовившись. Горожанин в принципе не обязан знать, откуда берется вода, почему зимой тепло в квартире и как работает клавиша выключателя. Многие, бросающие город, наступают на эти грабли, покупая мечту из Простоквашина со старым газовым котлом, изношенной проводкой и колодцем, в котором отражается твоя недоуменная физиономия.
Мы въехали в октябре. Это было жестко. Мы с женой были отчаянными романтиками, нам казалось, что стены тебя защитят, что этот небольшой мир внутри дома мы уж как-то организуем и запустим. Не тут-то было: дом пах прежними хозяевами, котел не хотел запускаться, а щиток с электроавтоматами был похож на лабиринт из детской книжки. Когда старый АОГВ запустился и загудел как русская печка, трубы начали разогреваться, нам показалось, что вот оно счастье. Тишина была оглушительная. Особенно ночью. И до тех пор, пока не начали скрежетать мыши. Поганое ощущение, конечно, от этих звуков. Мы били по полу в тех местах, где нам казалось, что была мышь. Та перебегала и через пару минут грызла что-то и скреблась уже в другом углу. Мыши – первые разрушили иллюзию про дом и крепость. Была осень, а осень – это отличное время для полевок, которые табунами бегут с полей, где кончилась вся еда, в дома, где есть отличные погреба с картошкой и морковкой. У нас еще не было ни того, ни другого, но мыши, кажется, отлично тут ладили до нас с прежними хозяевами и буквально возмущались тем, что им не оставили еды. Деревня заставила разбираться в методах уничтожения грызунов. Мы отмели всякие ультразвуки как неэффективные и дорогие и сошлись на банальном механическом уничтожении. Оказалось, что есть в магазинах как мышеловки, так и крысоловки. А мы понятия не имели, кто у нас завелся. В магазине посоветовали изучить экскременты животных и по их размерам понять. Пришлось лазить под домом и искать какашки. Тургенев смотрел с неба и улыбался в бороду. Оказалось, что у нас мыши. Убивать их достаточно легко этими мышеловками. И не жалко ни разу. Борьба велась до снега. Зимой новые мыши уже не появятся, они все расселились по домам.
Если вы думаете, что мыши были главной проблемой, то вы заблуждаетесь. Главной проблемой горожан, въехавших в столетний старый деревянный дом в зиму, был холод. Мы же не знали, что в кино и книжках бабушки в деревнях носят валенки круглый год не для картинки, а потому что полы в деревенском доме всегда очень холодные. Старый котел весело гудел, попахивал газом и выдавал чуть ли не кипяток в трубы. Но в доме не было жарко, зато в самой деревне становилось теплее. И следующей заботой стала инвентаризация несущих конструкций дома на предмет теплоизоляции. Шок произошел в тот момент, когда в стене обнаружилась дыра величиной с кулак – бревна на стыке прогнили, а прежний хозяин заткнул прореху своей футболкой «Hot boy». Это позже появились тепловизоры в аренду, а мы по старинке водили руками по стенам и выискивали места, откуда в дом свистел свежий и чистый деревенский декабрьский воздух. Мы запенивали монтажной пеной эти щели и дыры, понимая, что от суровой зимы нас защищает разве что вера в прекрасное и надежда на будущее.
А потом пришла квитанция за газ. И тут оказалось, что в этой плоскости реальности деревни и города совпадают. Наш котел жрал (по-другому не скажешь) столько народного достояния России, что это ощущалось физически, когда он весело гудел. Оказалось также, что автоматика на котле сломана, что по сути это железная печка. И тут началась паника. Потому что казалось, что газовый котел в доме – это как генсек СССР: он вечный, его трогать даже запрещено. Это сегодня, когда дома стоит комнатный термостат, когда есть теплые полы и прошло 10 лет, все известно, но тогда даже не было понятно, как решить проблему, как к ней подступиться. Гугл не помогал, а больше запутывал. Оказалось, что в деревнях есть газовщики, которые могут прийти и сделать что угодно, только выкладывай деньги. А денег у нас на тот момент не было. Мы, как истинные горожане, въехали в деревенскую жизнь без средств на непредвиденные расходы, хотя именно эти расходы станут на какое-то время основными.
Котел поменяли. Гудеть он стал меньше, уже умел отключаться и менять режимы. Галочку поставили.
Пришло время проводки. Был знакомый электрик, который приехав смотреть фронт работы, округлил глаза и сказал коротко:
— Молитесь.
Мы молились неделю, пока его ждали. Он снимал бесконечные «сопли» каких-то столетних кабелей, которые шли через сени на чердак, спускались в подпол, выходили на улицу и возвращались через баню чуть ли не завернутые морскими узлами. Разобраться в этом не смог бы никто, поэтому было решено старую проводку полностью срезать и смонтировать новую. В процессе выяснилось, что прежний хозяин хитро подворовывал электроэнергию, схема была вскрыта, однако повторять его опыт не стали.
А вот с водой было еще интереснее. Вода в дом попадала с помощью насосной станции – отличная штука. Они и сейчас есть в каждом деревенском доме. Но что это за зверь, я не понимал, как и не понимал принципа, почему станция регулярно включалась сама, почему не выключалась. Она измотала нам все нервы, я не вылезал из подвала, ковыряясь в реле, откручивая трубы, заливая воду и с трепетом глядя на манометр. Но работать нормально она не хотела. Пришлось изучать вопрос фундаментально. И только тогда выяснилось, что давление в системе падает из-за утечки.
Нужно понимать, что прежний хозяин был человеком интересным – он все делал сам. И всё – неправильно. Продал дом, потому что через программу «Жди меня» нашел брата и уехал к нему далеко на юга. Связи с ним не было. Из всех двух на тот момент соцсетей, он обнаружился только в одноклассниках, отвечал раз в 10 дней и сказал только, что зачем-то в напорном водопроводе сделал соединение и закопал его под землю. Со временем соединение ослабло, и вода отлично уходила куда-то под дом. Пожелав ему счастливой жизни, я принялся искать трубу. Искать ее нужно было, начиная от колодца. Кто не знает, по нормам водопроводные трубы у нас закапываются на глубине не менее 1,5 метров – ниже глубины промерзания. Убив все силы на эту копку, я плюнул, отрезал старую трубу, похоронив ее под землей навсегда, и полностью смонтировал водопровод заново уже как следует.
Когда насосная станция перестала работать с перебоями и начала вести себя хорошо, я впервые почувствовал, что у меня есть силы одолеть этот незнакомый мир. И я его обязательно одолею. Было прекрасное настроение, светило солнце, пели петухи на соседском заборе. Жизнь налаживалась. Через два дня насосная станция сгорела…
Читайте также в рубрике «Понаехавшие» :
