Слово редактора.
Ты держишь в руках первый номер журнала, который называется «Тверьлайф». В переводе с английского это «Тверская жизнь», но наш журнал не только о жизни. Он о городе, а значит, обо всем. Но что это за зверь, город? Есть ли вообще у Твери свой семиотический и культурный код? Существует ли тверское городское пространство?
На федеральных умных сборищах любят скороговоркой повторять, что Тверь — транзитный регион, и своей идентичности у нее нету, нету, нету. Но это взгляд из форточки «Сапсана», курсирующего между Питером и Москвой. Тверь. Остановка одна минута. Но мы-то знаем, что жить между двух столиц – это жить на перекрестке двух картин мира, двух культурных кодов, двух знаковых систем.
Москва – прагматичный город-экстраверт. Город денег и гедонизма, кричащего дизайна и подросткового вызова. Москву легко ненавидеть, но нельзя не любить.
Питер – город-морок, город-интроверт, где Бог сохраняет все. Та Европа, которой она, Европа, никогда не была. Здесь всякая вещь и всякий человек доходит до своей сути. Ну и, конечно, он лжет во всякое время, этот Невский проспект.
Вот такие они, наши столицы, и на их культурном перекрестке находится наша Тверь.
В середине нулевых тверское городское пространство пытались описать с помощью Михаила Круга. Ничего не получилось. Может быть, потому, что Круг — песнь не города, а окраин. А город – это движение от центра к окраине, не наоборот.
Но что если поискать великий культурный разлом между Питером и Москвой, а точнее, становой хребет главного русского культурного противостояния? Тогда окажется, что в Твери – целых два пространства, а в них спрятана московская загадка, завернутая в питерскую головоломку. Город ресторанов, магазинов, ивентов, прогулок по Волге открыт и хлебосолен, фееричен и громок. Но внезапно сквозь побелку проступит старая советская надпись, а театры, на которых все уже давно поставили крест, обернутся сизыми соколами и начнут штамповать шедевры. С чего бы? Загадка.
В моей личной версии тверское городское пространство – это кабинет. Место уединенное. Семиотический бульон. Здесь можно продышаться и проветрить голову. Поиски тверского городского пространства – это поиски себя: поэтому так отлично «заходит» идея переноса в Тверь бэк-офисов крупных компаний. Жителю мегаполиса нужен уединенный кабинет, где можно запереться и подумать.
В Твери легко найти сокровище, утраченное сотнями других городов: прекрасное романтическое двоемирие с тайными радостями и драмами, падениями и взлетами. С красотой. Это пространство много раз пытались разрушить, но оно, как дерево, тянется вверх и прорастает всеми своими знаками через палимпсесты в полноценные, первородные смыслы. Между прочим, с тех пор, как в центр Твери под бочок к Императорскому Путевому дворцу вернулся восстановленный Спасо-Преображенский собор, мы можем воочию наблюдать диалог двух семиотических систем: древняя Русь и европейский классицизм, Москва и Питер, Россия допетровская и Россия молодая, стоя на площади, смотрят друг другу в глаза. И кто знает, не эту ли прекрасную бинарность как раз и пытались построить в XVIII веке просвещенные сановные садовники городского пространства?
Год назад я начала много и часто ходить по городу пешком, с удивлением обнаруживая культурные слои. Поэтому в качестве иллюстрации к этой колонке я выбрала фото таблички на одном из домов в Заволжье. Мне понравилась колористика, к тому же пора было уже запостить что-то в Instagram. При этом с табличкой я не согласна: содержание никогда не может быть образцовым, в отличие от формы.
А теперь давай поиграем в знаки. Ты найдешь в этом номере много разных текстов, героев и фотографий. Закрыв «Тверьлайф», ты будешь знать, где сегодня тусят, а где вчера были скидки, но ты опять все пропустил, и немножко обидно. Мы в редакции всегда подозревали, что тебе не хватает полной городской афиши и блогов. Кстати, хочешь знать, кто и зачем рисует на домах вызывающие граффити?
В этом номере, как в хлебосольном доме, есть все: комикс, завтрак на траве, история одного меню, портреты тверских экспатов, россыпь блогов и много чего еще. Под конец мы возьмем тебя за руку и выведем из города, в травы и маленькие музеи.
А еще у любого городского пространства есть свои герои. Внутри журнала – два интервью с фотографом Женей Мироновым, который, как сообщил «Forbes», опять вошел в ТОП-10 молодых российских художников. Женя ищет новый фотоязык, и вещи в его работах всегда не то, чем кажутся.
Как город Тверь, где он родился.
И как «Тверьлайф». Что бы это ни значило.
