«Тверьлайф» продолжает разбираться в международной повестке. В мире ежедневно происходит множество значимых событий, которые достойны внимания не только столичного читателя. Собираем главные инфоповоды уходящей недели и разбираемся в них вместе с редактором портала Марией Тетиной.
В последние годы одним из главных инфоповодов на Ближнем Востоке стала ядерная программа Ирана, которую обсуждают не менее активно, чем ядерную программу КНДР. Одна из причин тому — помимо опасения перед скрытой от всех ядерной мощью государства — решительные действия ныне бывшего президента США Дональда Трампа. В 2018 году он назвал Совместный всеобъемлющий план действий (проще говоря — сделку по ядерной программе Тегерана) «разлагающейся и гнилой структурой» и объявил о выходе США из этого соглашения. Разумеется, пригрозил ввести санкции и спустя 180 дней это сделал.
В 2021 году Байден сменил Трампа на посту президента. И общественность затаила дыхание. Как поведет себя Белый дом? Какую политику выберет в отношении Ирана? Пока и США, и Иран заявили о намерении вернуться к выполнению СВПД. Однако о формате встречи лидеры стран пока не договорились.
И пока этот процесс поставили на паузу, Иран всё глубже падает в объятия России. Страны связывает длинная историческая традиция. Их отношения не обошлись как без конструктивного взаимодействия, так и открытого противостояния. Интересы сторон переплетены, и порой добиться своих геополитических целей Ирану и России удается только благодаря содействию.
Оно происходит и на высшем уровне, и на региональном. 24 марта губернатор Игорь Руденя встретился с послом Ирана в РФ Казем Джалали. Они обсудили развитие торгово-экономического сотрудничества. Работать планируют не только над совместными экономическими проектами, но и над побратимскими отношениями между Тверской областью и Ираном.
Почему же это кажется таким необычным, если Восток для России – давняя сфера интересов? К соседям-европейцам мы уже привыкли: чем еще нас могут удивить французы или шведы? И корнями такое восприятие уходят в историю.
Еще в XVIII веке Россия стремилась в Европу: мы прорубали окна, сбривали бороды, торговали с иностранцами, отправлялись учиться за границу и одевались на французский манер. Поэтому европейцы так или иначе знакомились с нашей культурой и бытом, в то время как мы жадно впитывали их опыт.
С Ближним Востоком такие отношения не сложились в силу географических издержек: согласитесь, везти свой продукт из Твери в Тегеран далековато. Отправиться в путешествие — тоже тот еще квест. Это утверждение не означает, что путешественников не было в принципе. Чего стоит только одно хождение за три моря Афанасия Никитина, который пересек страны Ближнего Востока и завершил путешествие в Индии. На дорогу, к слову, у него ушло почти 4 года. Сейчас можно сесть в самолет и оказаться в любой точке мира, а наши предки не могли похвастаться подобной мобильностью. Свою роль сыграли и культурные различия, которые обострились после Исламской революции 1979 года.
Историю Исламской Республики едва ли можно связать с Верхневолжьем. Тем интереснее, что окно возможностей развития отношений с Ираном на фоне американской паузы открывается не где-нибудь, а в Твери. И эти политические процессы разворачиваются на наших глазах. То, что Иран заинтересовался укреплением связей с Тверской областью, говорит как минимум о двух принципиально важных моментах.
Во-первых, о ситуации в регионе. В этом случае Иран прагматичен. Вряд ли бы государство строило отношения с субъектом, где наблюдается нестабильная экономическая ситуация. И особенно приятен этот факт на фоне пандемии коронавируса.
Во-вторых, о качестве выпускаемой в Тверской области продукции. Так, например, потенциал компании «Светотехника» заключается не только в экспорте осветительного оборудования. Игорь Руденя отметил, что планируется запустить производство в Иране.
Намеченная политика выводит регион на совершенно иной уровень.
Так, возможно, скоро Тверь присоединится к Астрахани, Казани, Москве и Санкт-Петербургу в списке городов-побратимов в Иране.
